* * *
Посмотри на закат -
Стрелы ветра долбят сердцевину,
Облака огневеют,
Равнины наморщили лбы.
Это блудный отец
Возвращается к блудному сыну
И пируют они,
Проклиная уродство судьбы.
Над восточными птицами
Небо распахнуто навзничь.
Сын уходит из дома,
И хлопает дверь на ветру.
На бескрайних просторах
Небесных, немеркнущих пастбищ
Злое солнце пасет,
Бесконечное солнце пасет...
У последней черты
Злая оторопь тело пронзает.
Уплывает отец,
Где-то хлопает дверь на ветру.
Загребает весло,
И бурун за корму уползает...
.....................................
.....................................
На холодном ветру
Раскалилось стекло небосвода,
Накренилось на запад
И за горизонт потекло...
...............................
...............................
...............................
...............................
Посмотри на закат -
Над багровыми башнями Рима
Двое вечных свидетелей
Встретились в верхних мирах
И пируют они,
И вино сотворяют из дыма...
.....................................
.....................................
Посмотри на закат -
Двое вечных глядят, содрогаясь -
Сколь воды утекло,
Но вода не размыла измен.
Две седых бороды
Оплетают полнеба, сплетаясь
У колен...
-----------------------------------------
Примечание: стихотворение частично восстановлено В. Ховановым по памяти.
* * *
Посв. Аронзону
Не слышно смеха в белом шуме
Слов, обернувшихся травой.
И человек, который умер,
Взлетает книзу головой.
Еще шевелится двустволка,
Не успокоится никак.
Душа, как малая иголка,
Лежит в неведомых местах.
Исчезло время в разговорах.
Под деревянный лай собак
Ты вышел и посеял порох
А все-то думали табак.
* * *
Прекрасна правда первого листа,
Который, словно бабочка, шурша,
Взбирается на крутизну вселенной.
Гори, гори последняя душа,
Звезда моя. Иду, военнопленный
Дороги дачной. Видимо, из ста
Дорог приводит к цели лишь одна.
Когда глаза не ощущают неба,
Нога - сопротивления пути,
И думаешь - конец, тогда луна
Свой галс меняет. И, сначала слепо,
Но снова принимаешься идти.
И там, где поджидает часовой
Твою усталость, скованную ветром,
На месте том, где саблезубым вепрем
Глядит в глаза, зовет себя судьбой,
Прекрасна правда...
* * *
Жизнь заносит руку для удара.
В синем небе сделалось темней.
Ломкие зеленые стрекала
Прорастают сквозь подошвы дней.
Обезболить белое звучанье,
Отвести позор небытия.
Жизнь моя, исполненная в камне,
Бросить бы в кого-нибудь тебя.
-----------------------------------------
P.S. Это стихотворение было написано за несколько дней до того, как я сподобился получить ранение "средней тяжести" в бою "повышенной тяжести".
* * *
В саду исчислен каждый сорт,
Запахнута калитка.
За каждым деревом есть кот,
Точней - его улыбка.
Журчи, желанная пора,
Затапливая поры.
Душа, беги из-под пера
На дальние просторы.
Глаза, глядите далеко,
На солнце над водою.
Друзья и недруги, легко
Мне быть самим собою,
Когда одна рука - в дупле
С лесным протяжным мёдом,
Глаза - по всей большой земле,
Язык в Россию продан,
В столице мира и войны,
Где крик ослицы и струны -
Ботинка след почти случайный
И сердце, вскормленное тайной...
* * *
Я так долго стучал головой по стеклу твоему,
Словно каменный дятл, перья рук заложивши в карманы,
Что устал. Перья ног под ногами смешались с корнями,
И стекло побелело - не видеть теперь никому.
Я забыл твою голову, руки, фанерную дверь...
Остается лишь запах какого-то дальнего дыма.
Так стоял на посту и постился, и целился мимо
Изощренным пером, что тебя не узнаю теперь.
В зимней Хайфе живу я, где волны в солдатском сукне
Бесконечно серы, как глаза, что в навязчивом сне.
Я бессилен отбросить их взгляд от продрогшего тела.
Стой на пристани моря и перья пусти по ветрам.
Между ними соткется звенящая белая ткань -
Не тобой сотворенная, нежная, грозная тема...
Жертвоприношение
На вершине горы,
Содержащей в себе имена,
Костерок мой, гори,
Разгорайся на все времена.
Ты, зажженный не мной,
Чудо света,
Превыше огней
Городских.
Я, немой,
Наблюдаю сплавленье камней.
Этот стих -
Как собака,
И рифмой поводит - хвостом
На высоком столбе,
Где уходит пастух за скотом.
И слова, и поленья -
Откуда их ветер принес?
Чем живет наше время?
Чем думает каторжник мозг?
Чем горит это пламя?
Я две опускаю руки.
Диафрагму тараня,
На небо уходят быки...
* * *
Нет жилья у собаки моей.
Одинокая, ходит по рынку.
Где соленые воды
Подбросят холодную рыбку,
Остаются следы на песке.
Даже хвост обозначен.
Но собака почти не видна.
И хозяин прозрачен.
Я встречать тебя, осень, готов,
Приходи поскорее.
Для тебя специально я стал
Этим летом старее.
Здесь, на родине странной,
Таинственной родине страшной,
Ничего не найдя,
Вышел в поле и занялся пашней.
Вот и кончился Тишрей.
Рога и прекрасные трубы
Отошли на покой.
За холмом зарождаются клубы
Облаков
Две волны - две волны, словно губы
В какофонии слов.
Было сказано все,
Было сказано все... Пожалейте
Неповинное время,
Листок календарный приклейте
К изголовью кровати.
На этой коварной планете
Есть местечко одно
Без пространства, движенья и вре...
В этом месте
Я стою в октябре, сентябре.
* * *
Еще живут в тебе воспоминанья,
Сетей метели белое смещенье
И сморщенные лица домовых,
Но выпит яд ответственности личной
За отгоревший клок земли прозрачной,
За этот мир, достойный лишь плевка.
Бесстыдно делать фарс из балагана.
Есть только три волшебных апельсина,
Два - для врагов, последний - для себя.
Сменяет тьму обиды свет презренья,
Сменяет свет презренья тьма забвенья,
Сменяет тьму забвенья смерти свет.
* * *
Пока сжимает время
Газетный черный снег,
И, словно теорема,
Мой очевиден след,
Не близок путь коварный,
Не одинок, а Бог
Вагончик мой товарный
Сбивает с круглых ног.
Прикуривать в машине
От маленькой Луны,
Комком озерной тины
Упасть на дно весны,
Под сумасшедший голос
Лететь туда, куда
Свой обронила волос
Библейская звезда.
Не одинок я, Боже,
Не одинок, не прав,
Пришит обрывком кожи
На твой большой рукав.
* * *
Ж. Тиммерману
Летучьи мыши, словно перепонки,
Летают по двору. Так много слуха
На все это безмолвие - в нем муха
Приобретает свойства перепелки.
В тот день, когда Москва в куриной горстке
Вдруг разом уместилась без следа,
Мы говорили, кажется, тогда
О Мордоре, найдя отверстье в Босхе,
И так почти до самого утра.
Вся эта дрянь не стоит приложенья
Пера к бумаге в месте своего
Безвкусного, как бред, происхожденья.
Я говорю - пора, мой друг, пора.
Надеюсь, ты, прислушиваясь к звукам
Свинцовых пуль в гранитных проводах,
Всерьез их не воспримешь, ведь, по слухам,
В шеллак попала муха, и зигзаг
Иголки так же безопасен, как
Соленая волна в твоих глазах.
Псалом
В потемках утра Имя не прозреть.
Ищу тебя неведомая Твердь,
И тень моя перед тобой распята.
На мгле восхода и на мгле заката
Восстанет потрясенная душа,
Возникнет взгляд, к познанию спеша,
И вниз падет, величья не вмещая.
И встанет сердце,
Взгляд Твой ощущая.
Но в день суда язык мой, как набат,
Исторгнет звон,
И кости вострубят
Хвалой, которой не было доныне.
В пустыне встану, и не хватит рук,
Чтоб сжать плоды. А твой горящий дух
Найдет покой в отстроенной святыне...
