Однажды, когда ей было десять лет, она вместе с товарищами по Четыреста Сорок Восьмой придумывала оглавление предполагаемой книги стихов. Оглавление придумала, да заодно и название для книги подыскала "Рождество".
          Когда через пять лет вышла ее первая книга, которая естественно, называлась "Рождество", книга эта вызвала весьма разноречивые о себе отзывы.
          - Боже мой! Совсем еще дитя, а стихи как настоящие! Нет, ну право же, ведь это прелестно! - всплескали ручками одни.
          - Пятнадцать? Только-то? Эй, розгу! - хрипло поминали ни к месту, и уж точно ни ко времени Пушкина другие.
          - Чудеса дрессуры! За этими опусами нет судьбы! - брюзжали третьи.
          - Это не ребенок! Это оборотень! Господи, оборони и помилуй!" - содрогаясь от ужаса и мелко крестясь, таращили глаза четвертые.
          - Нормальный вундеркиндер! - мрачно вещали пятые. - Знаем мы их, бедолаг. Выплеснут все, что есть, и сгинут, сгорят, как мотыльки на свече...
          Когда ей исполнилось семнадцать, у нее вышла вторая книга стихов - "Раса брезгливых". На этот раз никаких особых расхождений в оценках не произошло. И хриплые скептики, и трепетные мистики, и мрачные вещуны, и, уж конечно же, восторженные душки-поклонники, - все наперебой советовали интересующимся: "Прочтите обязательно, не пожалеете! И запомните Имя - Полина Барскова!"

 

Неизведанное

В непроглядности пламенной тьмы
И в прозрачности света приятного
Всякий раз убеждаемся мы
В необъятности необъятного.

Нам еще не знаком этот мир,
Мало нам полузнания бедного.
Вновь и вновь убеждаемся мы
В неизведанности неизведанного.

(9 лет)

 

Кто?

Кто мяукнул на балконе?
Кто мурлыкнул на диване?
Кто сейчас грызет помпоны?
Кто следит за мной из ванной?
Кто, прижав, как хищник, уши,
Воробьев весь вечер слушал?
Может, тигр? А может, рысь?
Нет, не тигр и не рысь.
Каждый сразу же поймет -
                    Это ж кот.
                              Брысь!

(9 лет)

 

Посвящается жизни

Жизнь бывает страшна и горька,
Но есть в ней солнца веселый свет,
Или оранжевый свет уголька,
Или таинственный отблеск планет.

Только безумец способен решиться
Вывести шрифтом неровным: "Конец!"
Смерти, наверное, каждый боится,
Жизни боится лишь трус и подлец.

(9 лет)

 

* * *

Я не хочу ни плакать, ни смеяться,
А лишь смотрю на черные деревья
И думаю о том, что и природа
Бывает часто очень одинока.

Природа мерзнет, - кто ее согреет?
Природа плачет, - кто ее утешит?
Природа даже слишком одинока,
И мне природу откровенно жаль.

(10 лет)

 

* * *

Соленый вкус дождя
Я слизываю с губ.
На серых мачтах труб
Последний лист, горя,
Приклеился и сник...
Могилы октября.
Не может он без них.
Зима приходит зря.
Весна уходит зря.
И в воздухе паря,
Летит печаль моя
Под вальсы сентября,
Под флейты октября.

(10 лет)

 

Кот и дождь

Грустно, холодно и сыро,
Воздух полон мутных капель.
И подумав, я решила:
Здесь не кот, а дождь наплакал.

Кот мой плакать не умеет,
И дожди он презирает.
Наслаждаясь лапы греет
И шуршалками играет.

Ходит дождь и нагнетает
Скукоту и дремоту,
Он по городу плутает
И завидует коту.

(10 лет)

 

* * *

"Тик-так" - ударилось сердце.
"Лжешь" - проскрипела совесть
"Что ты наделала?" - ужаснулся мозг...
Стоп, у меня нет сил!
Я сама убиваю себя!
Все дико вокруг!
          Зачем я существую?
"Тик-так" - ударилось сердце...

(11 лет)

 

К себе

Какая странная оболочка у души моей.
Я - незамеченная точка среди людей.
Я - ненаписанная строчка среди стихов.
Я - нерасплавленная почка среди лесов.

Я продолжаю путь свой дальний совсем одна.
Я с каждым шагом все печальней касаюсь дна.
Я - золотинка - все сусальней под негой сна,
И все прозрачнее, все кристальней тишина.

(11 лет)

 

* * *

Если бы Иисус Христос узнал о своих потомках правду,
Он бы сошел с креста и подался бы
          в императорские палачи.
Но он остался стоять на кресте
          и не стал палачом,
Хотя у него были большие возможности
       и знакомства в свите у прокуратора...
И земля не стала тяжелее на одного палача,
Но стала прекраснее на одного господа.

(11 лет)

 

Настроение

Был парк разлит по круглым островам,
Был день уныл, а пруд несчастно черен,
Но в духе был глухой ворчливый ворон,
Упасть хотелось к чьим-нибудь ногам.

Все улыбались, чтоб не говорить,
Кормили уток, поправляли шляпы.
У чаек мерзли в перепонках лапы.
Я ухожу. Мне хочется не быть.

(12 лет)

 

Фантазия на тему ночи

Все так продуманно и совершенно.
Ночь коротка и бессонно блаженна.
Тихие ужасы в белых сорочках
В карты играют за круглым столом.
Спит виноградная синяя пена.
Ночь коротка, но пока неизменна.
Кто-то целуется в сумраке ночи,
Кто-то стреляется там, за углом.
Мир повернулся всего на полфразы,
Мир инкрустирует жемчугом фразы.
Темноволосая мама Мария
Штопает саван в каморке своей.
К солнцу по нитке ползут скалолазы,
В джунглях о ливнях грустят дикобразы.
Падают в землю дожди золотые,
С каждой дождинкой светлей.

(12 лет)

 

* * *

Эти руки, эти лица будут маяться и сниться;
Эти улицы из глины и толченого стекла.
Все к началу возвратиться, захрипят, завоют птицы,
Вспыхнут желтые страницы и недобрые дела...
Только где-то, боже, где-то, там, где места нет тоске,
Было лето, будет лето все в июле и песке.

(12 лет)