"Культурный герой XXI-го века" — так не в меру претенциозно называлась акция, состоящая из ряда концертов, выставок и прочих творческих разностей, которую предпринял накануне выборов в Думу Союз Правых Сил. Общий смысл акции — ненавязчивая политическая реклама — не скрывался, но и не выпячивался. В городе-герое... Нет, пожалуй, все-таки в городе контрастов Петербурге данная акция предстала в форме трехдневного поэтического фестиваля. В состав организаторов вошел также журнал "Звезда" — очевидно, единственный из питерских литературных журналов, активно участвующих (в наше время) в общегородских акциях.

             Итак, с 11 по 13 декабря 1999 г. под крышей Дома Журналистов, музея-квартиры Пушкина на Мойке 12 и снова Дома Журналистов те, кого принято называть "молодыми талантами", демонстрировали себя. К категории "молодость" устроители подошли достаточно условно, но символично, ограничив возраст участников 33 годами. К чему бы это? Условность ограничения состояла еще и в том, что почти весь третий день был отдан "старичкам" и "корифеям" (не считая выступлений победителей, но об этом ниже).

             Дабы не возвращаться в дальнейшем к политике, отмечу, что присутствие в этом мероприятии СПС ограничивалось тремя незначительными моментами. Во-первых, небольшой по размеру логотип движения, расположенный на титуле пригласительного билета (что характерно — строго справа). Во-вторых, вступительная, десятиминутная речь. Все ждали почему-то Хакамаду, но приехал Юлий Семенов, что, вероятно, и к лучшему. Петербуржец, в прошлом художник, участник "бульдозерных выставок" (не тех, что проходили в Москве, а питерских, но примерно в то же время и примерно с теми же результатами), он не понаслышке знает, что такое свобода творчества. И он нашел правильные слова. В третьих, бюллетень голосования и урны. Дело в том, что фестиваль был одновременно и конкурсом, а не просто концертом. И призы зрительских симпатий определялись по технологии политических выборов. Таким образом, СПС провел маленькую репетицию, можно сказать — наработку гражданских рефлексов.

             Теперь об участниках. Вот их полный список (в порядке выступлений по отделениям):

             I) Иванов Сергей, Хохлова Ксения, Кириндас Филипп, Комарова Светлана, Булатовский Игорь, Боршевская Виктория, Коломенский Дмитрий, Литвинцева Елена, Бауэр Владимир, Макарова Екатерина, Серебрянников Владимир, Малышев Юлиан;

             II) Хованов Вячеслав, Суховей Дарья, Ковалев Василий, Савушкина Нина, Сверидов Максим, Соколова Ярослава, Чечельницкий Борис, Рябинина Людмила, Чачба Алексей, Голосова Евгения, Пашков Эдуард, Сизова Жанна;

             III) Алишер, Ефимов Виктор, Клочкова Александра, Николаев Сергей, Булгакова Елена, Степанова Мария, Животовский Тимофей, Ламская Юлия, Датешидзе Денис, Казаркин Клим, Воронцова Ольга, Васильев Антон;

             IV) Луковников Константин, Барзах Зоя, Михеев Александр, Сунцова Елена, Панков Сергей, Макеева Ольга, Троицкий Сергей, Пицык Екатерина, Куляхтин Александр, Сычев Алексей, Павлов Игорь.

             Список здесь приводится из соображений исторической справедливости (а то в современной журналистике наметилась неприятная тенденция — хаять/хвалить кого-то/что-то без указания, о ком/чем собственно речь). На самом деле, некоторые участники так и не появились на сцене, зато кое-кто добавился. Отследить изменения я не успел. Извините.

             Откуда взялись все эти люди? И здесь самое время сказать отдельное спасибо "рабочим лошадкам" фестиваля — Алексею Машевскому, Алексею Пурину, Сергею Завьялову и др. Именно они взвалили на свои плечи задачу по сбору участников, жюри и "гостей" сего поэтического толковища. Задача оказалась сложна по причине цейтнота и отсутствия специфической художественной идеи. Поэтому "лучших из лучших" не получилось (некоторые, как мне известно, отказались, некоторых не успели достать), а получилось "всяких из разных".

            Впрочем, эклектичность состава участников соответствовала эклектичности жюри и "гостевого" корпуса. Вот жюри: А. Драгомощенко, В. Кривулин, А. Кушнер, С. Стратановский, Е. Шварц. А вот "гости" (официальный список): Т. Вольтская, А. Драгомощенко, Е. Елагина, С. Завьялов, Н. Кононов, В. Кривулин, А. Кушнер, А. Машевский, А. Пурин, А. Скидан, С. Стратановский, В. Уфлянд, И. Фоняков, В. Шубинский.

            Лично я как зритель и участник заранее подозревал, что подобный винегрет в составе неминуемо приведет к тому, что фестиваль выродится в некое комическое представление. Результаты спорны: те, кто пришел с серьезными намерениями — приобщиться к большой поэзии либо нешутейно посостязаться в изящной словесности — уходили по большей части возмущенными; прочие — получили свою порцию шоу, чем и довольны.

             Хватало всего — и субтильных юниц, с трудом рифмующих "любовь" с "кровью", и юношей бледных со взором горящим, и крезанутых матершинников. Все эти коряво зарифмованные проблемы полового созревания в стенах Мойки 12 выглядели достаточно инородно. Были и сильные авторы. Но поскольку практически со всеми из них я хорошо знаком, а с некоторыми даже дружу, то мнение мое сугубо пристрастно и перечислять фамилии я не буду. Единственное персональное открытие фестиваля — Евгения Голосова. Ее стихи доводилось слышать и раньше, но именно здесь она раскрылась (в лучшем смысле этого слова и для тех, естественно, кто слушал внимательно).

            Слушали, надо сказать, не просто внимательно, а достаточно профессионально, ибо подавляющее большинство присутствующих имели на челе незримую печать — рифмователь. Вообще, заполнение зала все три дня было оптимальным — на коленках друг у друга не сидели, но и свободных мест было не много.

            Что касается "гостевых" выступлений, то по качественному разбросу и передержкам регламента они примерно соответствовали конкурсным. Все были в своих более или менее глубоких тарелках, включая отдельных эпатажников, умудрившихся пробубнить свои псевдостихи, сидя боком к зрителю и спрятавшись за спины соседей в президиуме (не буду называть фамилий, дабы не сотворить незаслуженной рекламы). Все же и здесь не обошлось без одного персонального открытия — Валерий Шубинский. Его мистичные и пафосные тексты задели неожиданно глубоко и сильно.

            Пора подсчета цыплят переполошила весь курятник. Конечно, не многие ожидали от жюри объективности (да и какая объективность в стихах; хотя, судя по той внимательности, с какой А. Кушнер слушал каждого выступающего, можно было подумать, что он всем выдаст по призу), но результат огорошил. Особливо обсуждалась после в кулуарах первая премия И. Булатовского. Сошлись на том, что столь очевидному нулю дали первое место, дабы остальным не было обидно. Для представления о текстах данного автора возьмите совсем молодого и не самого удачного Пушкина, "просто добавьте воды" — и силь-ву-пле. Некоторые, правда, пытались провести параллели с какими-то малоизвестными фамилиями XIX века, но выходило не очень убедительно.

             С Булатовским, кстати, произошел мелкий анекдот. Когда после вручения Арьев (соглавред "Звезды") аккуратно намекнул ему, что неплохо было бы поблагодарить устроителей, г. Булатовский, ничтоже сумняшеся прижимая к груди купленный на деньги СПС подарок (а дарили всем одно и то же — весьма изящные альбомы репродукций классиков европейской живописи), заявил, что благодарить не намерен, и вообще — за СПС голосовать не будет, и сейчас объяснит — почему... Тут, к счастью, у него отобрали микрофон.

            К слову, мелкие анекдоты на фестивале, как и на любом крупном толковище, случались регулярно, но не будем на них отвлекаться, ибо не в том цель изложения. Вернемся к нашим... мнэ-э... поэтам.

            Второй призер — Жанна Сизова — девушка с замечательными актерскими данными (мини-Доронина). Стихи, правда, никакие. Ну и что? Ну и ничего.

            Поразительно, но третье место получила Юлия Ламская. Поразительно потому, что ее стихи действительно хороши, а вот читала она их как раз неважно.

            Что касается зрительских симпатий, то одна из них была ясна заранее — Елена Литвинцева с ее отвязной манерой декламации и соответствующими текстами (и довольно ловко срифмованными) не могла не запасть в души поколения "пепси". Да и старички похихикали в кулачки. В общем, феномен Жириновского живет и побеждает не только в политике.

            Вторая зрительская симпатия несколько неожиданно досталась Тимофею Животовскому. Неожиданность в том, что его замечательные стихи достаточны сложны, а декадентская стилистика нынче не в моде.

            Третью симпатию "зажилили". Зато выдали два каких-то левых приза от непонятно чьих симпатий. Получили их Зоя Барзах и Василий Ковалев — вполне достойные молодые стихотворцы.

             На этой оптимистической разумно и...
Был, конечно, еще банкет победителей (в обнимку с жюри и "гостями"). Прочие разбрелись по окрестным заведениям — мыть кости собратьям по перу и закусывать ими же. Ваш же покорный слуга, шатаясь, возвращался домой, имея в голове одну непонятно откуда взявшуюся мысль: "Жизнь продолжается..."

Декабрь, 1999