Альманах "Присутствие"
 Альманах акбар!
#  23  
от 22.03.2003        до 22.06.2003

 

 

 

             Алексей Смирнов

          М А Л Ь Б О М

 

 

            К о м п о з и ц и я   ш е с т а я

            ДВУРУШНИК  ТВИКС

 

 

           Правый и Левый бок о бок приблизились к погребку, бок о бок спустились по ступеням просторной лесенки, бок о бок остановились перед дверью, которая своими толщиной и прочностью не уступала двери банковского хранилища.

           С поверхностного взгляда Правый и Левый выглядели одинаково: мордастые, брыластые, плечистые, стриженные под ежиков, в узких солнцезащитных очках и рубахах навыпуск.

           Бар был открыт, однако оба задержались у входа, развернулись друг к другу лицами и молча выставили свои кулачищи-кувалды. Трижды, в лад, качнув предплечьями, они выбросили пальцы: Правый – пять, а Левый – шесть.

           Правый покладисто кивнул, и Левый прошел первым.

           Этот ритуал разыгрывался каждое утро – да и вообще всякий раз, когда время и обстановка позволяли установить очередность.

           По случаю утра в баре было темно и пусто, но оба остались в очках. Правый и Левый, перемещаясь в подвальчике с автоматизмом давней привычки, взгромоздились на кожаные табуреты и навалились на стойку. Бармен промелькнул мотыльком, приютившим под горлом второго, младшего мотылька, и, предусмотрительно не вступая в беседу, извлек из мрачного подстойного тартара пару квадратных стаканов, уже заранее наполненных ядом шоколадного цвета. – Приятного дня, – пожелал он Правому и Левому.

           Те снисходительно наклонили лбы и приложились к стаканам. Правый отпил, вздохнул, оглянулся, никого не увидел и вздохнул еще раз, словно расписывался под мирной гармонией, которая, в свою очередь, была чем-то вроде ежеутренней оперативки, нуждавшейся в его резолюции.

           – Дела? – осведомился Левый, продолжавший смотреть прямо перед собой. В черных очках мягко наигрывала цветомузыка.

           – Будут, – кивнул Правый.

           – Уровень?

           Правый презрительно скривился: ерунда, дескать.

           – Как тебе нынче босс?

           – А тебе? – улыбнулся Правый.

           И оба перемигнулись, ибо не вправе были обмениваться не только сведениями о полученных поручениях, но и личными впечатлениями от работы на хозяина.

           Правый и Левый служили Руками фигуры, в определенных кругах известной под именем Твикс. Главным условием их деятельности было неведение одной Руки касательно дела, которым занималась другая. Таким образом получалось, что одна Рука, случись ей по роду работы угодить в клещи, не смогла бы в достаточной мере обрисовать замысел Твикса, являвшего собой мозг. И обе Руки, Правая и Левая, хорошо помнили слова Твикса о том неоспоримом факте, что среди одноруких людей тоже встречаются гениальные везунчики.

           Твиксу нравилось мыслить себя цельной личностью. Однако самую цельность эту он понимал через надежно контролируемый сепаратизм. Была бы его воля, он подчинил бы ей каждый орган своего тучного, закормленного тела, но здесь его прыть умерялась премудрой природой, так что потребность в главенстве пришлось обратить на доверенных, особо приближенных к телу лиц, среди которых были уже знакомые нам Правый и Левый, плюс надежный шофер; кроме них, Твикс не доверял никому и ни в чем. Он был жирен, хитер, коварен и несколько самонадеянно воображал себя воплощением сраженных отцов козы-ностры – воплощением, вне всяких сомнений, более удачливым и продвинутым, как было принято выражаться в некоторых кругах, которые, невзирая на некоторость, возобладали над многими.

           Сегодня он призвал к себе Левого с Правым и для начала велел им сыграть ему в четыре руки на белом рояле – инструменте, способном украсить любой, даже самый взыскательный, концертный зал; залам, однако, пришлось обходиться без этого чудо-рояля, ибо чуда возжаждал Твикс, и получил это чудо без малейших затруднений и без малейшей в нем нужды. Особое удовольствие доставляло ему то, что Правый и Левый пианисты смыслили в музыке еще меньше, чем он; в очередной раз оказывалось, что Правая Рука не знает, что делает Левая, и жуткий мотив, которой под пыткой вытягивали из рояля их толстые пальцы, лишний раз подтверждал это важное условие Твикса. Что и требовалось. Правый и Левый были обучены играть "Сурка" и несколько популярных мелодий для дорогих автомашин. Твикс утверждал, будто под наигрыш двух подручных ему лучше думается.

           Два поручения, данные Рукам, должны были привести к результатам, которые сложатся наподобие половинок ядерного заряда и произведут эффект, сопоставимый с эффектом последнего.

           ...В баре, специально в честь прибытия Правого и Левого, возник стриптиз. Верные Руки немедленно обратили свои взоры к шесту, и бармен, между прочим известный под прозвищем Крестовина, ловко поменял местами их пакеты с секретными поручениями. Он, Крестовина, с недавних пор был надежно и безнадежно подкуплен лицами, которых уже давно раздражала деятельность пронырливого Твикса – оный Твикс, по их дружному убеждению, окончательно уподобился хищной акуле с недопустимо острыми плавниками.

           Правый и Левый расплылись в улыбках, довольные почтением, которое выразилось в организации прыжков, сокращений и содроганий при пустом помещении.

           Танцовщица была из новеньких: невзрачная, худосочная пташка, но двум Рукам, привычным больше к Рукопожатиям, женские прелести виделись делом второстепенным. Они не любили подарков, они дорожили вниманием.

           Наконец, разнеженные донельзя, они отвернулись. Крестовина сложился в угодливую спираль – вернее, намекнул на физически немыслимый и все же по требованию осуществимый изгиб. Девица отвалилась от шеста, невесть откуда достала пудреницу и распахнула глупый глаз навстречу другому глупому глазу, в зеркальце.

           Правый допил свою порцию и взял со стойки пакет. Левый сделал то же самое и забрал свой.

           – Тебе интересно? – спросил Правый, постукивая пальцем по пакету.

           – Нет, – покачал головой Левый и ухмыльнулся. – Нисколько не интересно.

           – И мне не интересно, – Правый сполз с табурета и пошел к выходу.

           Левый выщелкнул в направлении Крестовины десять долларов и последовал за Правым.

           На улице они снова замерли друг против друга, вторично перемигнулись, звонко ударили по рукам и разошлись в разные стороны.

           Свернув за угол, Правый вновь остановился, сломал печать, разорвал обертку – вся эта канитель была, разумеется, совершенно излишней, и Твикс мог спокойно отдавать свои распоряжения устно, с глазу на глаз, но хозяин был без ума от рискованных театральных вывертов. В пакете лежала папка, в папке – листок с заданием на сегодня. Задание было написано шифром, который понимали только Руки и Твикс. Правый знакомился с инструкцией до тех пор, пока не уразумел, что сегодня ему предстоит повидаться с Гориллой Крэшем и сообщить ему некоторые важные сведения не позднее полудня. Горилла Крэш был давним конкурентом Твикса; что до сведений, то они касались творческих планов другого соперника, Ломщика. В инструкции особо подчеркивалось, что Верная Рука должен слить информацию не раньше и не позже, а ровно в полдень.

           Усвоив поручение, Правый взглянул на часы, вскинул руку и остановил таксомотор. До полудня оставалось сорок пять минут, и стоило подстраховаться. Он приказал водителю остановиться за два квартала от особняка Гориллы и какое-то время слонялся без дела, поминутно сверяясь с циферблатом. Когда на часах изобразился полдень без одной минуты, Правый позвонил и секундой позднее уже был обыскан, обхлопан, просвечен и унижен настолько, насколько позволял его статус парламентера.

           Горилла Крэш нежился в бассейне, сопровождаемый в вялых играх двумя особами, надобности в которых он по причине преклонного возраста не испытывал никакой.

           – Малыш, который вечно Прав, – пробурчал он, берясь за перила и через силу выгружаясь из неестественно лазурной воды. – Если ты, малыш, явился с худыми вестями, то тебя придется загипсовать. И знаешь, почему? Потому что ты, Верная, но Шкодная Рука, претерпишь множественные закрытые и открытые переломы.

           Правый осклабился, сверкая свежими фиксами:

           – Хозяину сильно мешает Ломщик. Мешает до того, что он решил позабыть о распрях и сообщить вам нечто любопытное.

           – В самом деле? – Горилла заметно возбудился – гораздо сильнее, чем мог бы под влиянием невостребованных особ из бассейна. В те редкие минуты, когда Горилла решался прибегнуть к их услугам, он заставлял наложниц шептать ему в шерстяное ухо слово "Ломщик", и у него все получалось. – Говори! – потребовал Горилла, укладываясь в шезлонг и берясь за стакан с соломинкой.

           Под пристальными взглядами телохранителей Правый склонился над Гориллой и в течение минуты шептал ему некие темные слова. Когда он высказался, Горилла насупил брови, хлюпнул коктейлем и крепко задумался.

           – Это правда? – осведомился он, наконец, обращаясь, скорее, к себе, нежели к послу недружественной державы.

           Правый развел руками:

           – Некорректный вопрос. Моя задача – передавать информацию. Ее достоверность не входит в мою компетенцию.

           – Твикс мухлюет, – скривился Горилла. – Все это очень и очень странно. У меня есть совсем другая информация. Я... впрочем, это тебя и вправду не касается. Мальчики! – запрокинулся он. – Проводите его. Господин Правая Рука сообщил нам нечто столь же аппетитное, сколь и подозрительное. На сей раз его не надо бить, его можно даже угостить чем-нибудь прохладительным.

           Правый склонился в полупочтительном поклоне, Горилла махнул рукой и яростно впился в соломинку.

           Мальчики, довольные перемирием по той причине, что сами мало чем отличались от Верных Рук Твикса и испытывали к Правому натуралистическую симпатию, провели его в сторожевую будку, где они побеседовали о погоде, увеселительных мероприятиях и биржевых новостях. После чего Правый, полностью удовлетворенный, отбыл, не понеся никакого ущерба, хотя был готов ко всему.

           Чистая случайность не дала ему столкнуться нос к носу с Левым, который, как и сам он совсем недавно, околачивался неподалеку и постоянно сверялся с часами. В пакете, который вскрыл Левый, содержался приказ явиться к Горилле Крэшу ровно в час дня и сообщить ему некие сведения все о том же ненавистном, заслуживающем адских мучений Ломщике. Эти сведения несколько отличались от тех, что были переданы Правым – изюминка, по замыслу Твикса, состояла в очередности их подачи. Именно эта дьявольски выверенная последовательность должна была привести к тому, что оба – и Крэш, и Ломщик – благополучно взлетят на воздух вместе со своими приспешниками, домочадцами, любовницами и дутым авторитетом.

 

***       

 

           – Я ваш мозг, мальчики, – Твикс, в благодарность за верную службу, потрепал по щеке сперва Правого, а потом Левого, которые преданно стояли перед ним, вытянувшись во фрунт. – Ваши разрозненные, но в то же время единые в смысле высокого, вам недоступного, промысла, действия вечером приведут к результату, который наполнит вас законной гордостью. Вы хорошо поработали и заслужили право на отдых. Сейчас мы с вами отправимся в одно чудесное местечко и славно скоротаем досуг в ожидании добрых известий.

           Он простер руки, и Руки супротивные, принявшие человеческое подобие, приложились устами к драгоценным перстням.

           Твикс затрусил по мраморной лестнице – тугой комок жира, затянутый в накрахмаленную сорочку, блескучий пиджак и неприлично зауженные брюки, обернутый богатым кушаком.

           Правый и Левый, блистая орхидеями в петлицах, спешили следом.

           Дверца машины бесшумно распахнулась, первым втиснулся Твикс и развалился на подушках; рядом с ним скромно и бдительно пристроился Правый.

           Левый сел впереди и, получив разрешение, раскурил сигару.

           Водитель, за низменность функций прозванный "Левая Пятка", повернул ключ зажигания. Благодаря этой простой операции Твикса, а также его Правую, Левую Руки и Левую Пятку разорвало на части и разметало в радиусе полутора километров.

 

 

 

 

 

             

             

Hosted by uCoz