* * *

Не на паркет, но на канат,
Не босиком - на каблуке,
И воздух ластится к руке,
И страшно хочется не знать
О твердокаменном песке
                                      внизу.

* * *

Чу! Звенит ее каблук
Мимо шепотов и сплетен,
Тонк-о-точен, злат, приметен,
Взоров рой влечет на звук.
По-над шорохом и звоном
Остраненно взгляд неся -
Выше царственной короны,
И церковного венца,
И воинственных шевронов
Очень важного лица,
Выше поднятого флага,
Кровель,
              шпицев
                            и колонн,
Выше чаек и ворон -
Жизнь проходит, оделяя
Всех одной и той же улыбкой, никому не предназначенной.

* * *

Нет сил любить живых.
А мертвые - мертвы.
Их вечности с моей
Рассечены.
              Друг другом.
Лишь вытоптанным кругом
                            средь травы
Проложен путь туда,
Откуда не приходят.

Пять чувств

I.      Я помню безмолвие дня,
        Столь полное, что изменял
        Мне слух, голосами звеня
        Ушедших из этого мира
II.     Я помню затмение дня
        Такое, что зренье меня
        Кругами гнало по квартире.
III.    Я помню касание дня
        Язвящее злее огня.
IV.   Я помню дыхание дня.
V.    И трапезу дня.
        Но не имя.

* * *

Свою кроя об острые края
Чужих разбитых друг о друга жизней,
Я замыкаю слух от укоризны,
И заостряю взор до острия,
Способного проникнуть без нажатья
Во все (без исключенья и изъятья)
Те вещи, что в себе и не в себе
И на себе, и около себя
Всю жизнь прилежно копят человеки.

* * *

Слова из слога одного -
Сколь неуместно
Всуе
Чернить по белому их след
Писалом легковесным.
А все-таки рисуют:
"Смерть - не страшна"
"Где в жизни - смысл?"
"Откуда зло?"
Хотя молчание давно их занесло
В недлинный столбик
Слов
Едино-сложных.

* * *

А ты упал с Луны...

С ума сойти в объятия долин,
затопленных вечерней тенью теплой,
в глазах людей сквозь гаснущие стекла
проглядывать, как бледный лунный... блин
на белом дне
                            дневного небосвода
сквозь полую просвечивает воду,
по воле волн влекущую закат
из-под пролётов траурного моста
над кровлями и кронами, где воздух
так ветрен и воронами богат.
И тишина со всех сторон - она
слегка иная с каждым новым вдохом,
в нее впитавшийся не слышен хохот,
чуть слышен шёпот, шорох, дрожь окна,
где вызревает бледная Луна,
всё более и более белея...
На ней видна возвышенность ума...

* * *

Чужая родня -
Что ей до меня?
А мне что до них?
Мне-то,
Круглый год напролет
Вдыхающей спелое лето -
Своих невеликих лет
Непростывший след.

Память чужая...
Что до меня ей?
И что до нее мне?
Она не вернется во сне,
Нестойкий покой клоня
За тонкую гладь окна,
Где Луна
Полна.

Чужая жизнь.
Ей до меня что?
А что мне до неё?
Свое житьё да бытьё
Родней жития, бытия,
Крестных и млечных путей...

Бог с ними со всеми -
и с ней,
              и с ней,
                            и с ней.
Со мной - нет.

* * *

Не виновата душа страшная,
Что тело сто крат краше ее,
Вот и ходит девкою крашеной,
Выхваляясь одежкой красною -
Больше-то нечем!

* * *

Привыкнув балансировать на грани
Между мирами,
Часто замирая,
Чтобы получше рассмотреть мгновение,
Порою
Шатаешься, как в бурю,
Стоя
Обеими ногами на земле.

* * *

Будь ласков, поди ко мне!
Утопим вину в вине
Если была, а нет,
Стало быть, без вины
Выпьем вина - иных
Поводов много - их
Вспомним один за одним,
День изведя на дым
Голубой,
Над головой
Гаснущий.

* * *

Моему щенку-бассету

От небес до небес - только шаг через корень сосновый.
Незаслуженна близость желанного - сколь не служи
И не рой чутким носом нору под основы лесного
Сопряжения жизней, которых тебе не изжить.

В опаляюще-синих, исколотых остью смолистой
Поднебесных лоскутьях
                            ни ястребы, ни стрижи
Не читают знаков себе (даже если - близко),
Пресекая чужую жизнь.

В одуряюще-черных отвалах подножной плоти
Сто кротов скудооких себе выедают путь.
Несть им тверди. Их воздух невыносимо плотен.
Их глазам почти не страшен слепящий прут.

А меж теми и теми, - куда разметать? как расчислить? -
Обретается скопом такое чудное живьё,
Что окажутся вчуже ему все возможные смыслы
Жизней - этой и той - вместе взятых в сознаньи твоем.

Только ради созданий, не помнящих, кто их Создатель
(Ибо даже Создатель благого не чужд забытья),
Не ищи им имен - не тебе нарекать их, - не хватит
Силы голоса, чтоб им исполнилась вера твоя.

Не тебе назначать им часы - непривычны их очи
Между прочим следить за изменчивой тенью шеста.
В этом ты от них мало отличен - лишь тем, что не хочешь
Сознавать свое сходство со всеми, кто мог (но не стал)

Жить подобно тебе.