Тоже вот — дело было — дело не дело, безделица скорей, а тож... Ну да это — прям скажем... Известно. Ежли транспорт общественный — трамвай, троллейбус — автобус всякий... Не метро, словом — метро-то низом, а я о том, что по-верху. Наземный, значить. Ну, и контролер там. Гад он! Гад, гад, гад! Нет, мало. Гад, гад, гад, гад! Ладно. Это и в электричках...
            Как-то, помню — ворочаюсь я с Павловску. Ну, поутру — походил, погулял — Калерон, Росси, а то и Кваренги — милое дело. Так. Пятница еще была, дворец затворяют — выходной у них, дескать — худо, конечно — а понять все ж таки можно. Они ж, музейныя люди — не хуже нас с тобой. Там — и к субботе приготовиться, и водочки выпить, и лапоть сплести! Хлопотно, то есть.
            Ну, ладно. Я на них и не обиделся. Походил — поглядел — очень дивно там все устроено! Стены — желтые, на стенах — белые столбы, а на верхушках — завиточки, вроде как на кабачке завивается. Перед теремом — поле, песочком посыпано, а на нем — железный, в шапке о трех углах, да с саблею... И смотрит так — будто и не смотрит. Одно слово — царь. Ладно. Он-то стоит, а я-то шел до речки, на горбанчик — смотрю — роща показалась, а я знаю, играл тут — мастер ведь был... Штраус — не Штраус... Было. Ну, вот и вокзал — быстро дошли — какие грибы февралем-то? В поезд — наземный — сели — поехали.
             Колеса стучат — стучат, повозка наша качается, а за селом за Царским — совсем сморило. И люди вроде — ничего, вежливо так — покурить выходят, и нам бы предложили... А тут — вокзал — в стекле, да чугунище — и колонки кругом, а камень дикий, мохом порос. И стоит тот вокзал на площади. Красота! Да на вокзале еще и часы висят, а поблизости Вячеслав Абрамович живет!
            Так-то. Но мы уже и за шашнадцатой верстой — за окном Шушары пошли. Идуть себе, идуть — одна знатная, другая — так себе, а третья — ну, как сказать — третья, в общем... Вроде крыс. Набокова вспоминают. Проехали.
            То ли <...> — кому из Петербурга в Москву, кому и дальше — все едуть. Радищевцы. А те, что возвращаются — они тоже едуть. Редко-редко печенеги идуть. Да кто? Известно, кто! Эти самые...
            Ну так вот — Купчино. Отсюда и в метро можно, да с вагону — толпа. Вообще — не так тут чего-то — толпы тогда-то в аккурат и не было — а все там и лестница, да на ей — подумать — ступеньки! Ну и вот. И поехал — до вокзала Царскосельского — хоть билеты — от Купчино — и до него же...
             И тут — ох, нелегкая!.. На авеню де Глуар двери настежь — и три контролера! Не поверишь — такая вот мразь, да еще втроем. И где у него — контролера-то, жопа , где харя — тож не видно <...>.
            Смекаю. Смекнул. Прыг — и ходу — вагон — тамбур, вагон — тамбур... Оглядываюсь — один, рыло моральное! — гонится, компостером щелкает — аж позеленел, и — эрекция! Кошмар. В окно взглянул — и канал — а как так — Обводный, ясное дело... Прыгнуть ли? Нет ли? Дума та, что негоже. Всяко от рыла убегая, да с моста? Хрен.
             ...А вагон-то между тем — последний... Там из межвагонья — в тамбур — дверь. Так я в нее — контролер — за мной. Но я дверь хвать за ручку — держу. Тот налетел — как гусар на телочку... И так жмет, и так — не выходит. Хил контролер. Зол, да хил. Ну — в двери-то — окошечко. Он пыхтит, пыжится — и мне говорит, между прочим: "Ах ты, заяц — такой-разэтакий. Открывай! А то как!.." — "Нет уж, — отвечаю — увольте! Нет на то никакой моей возможности! Вы, — говорю — штрафовать меня будете, а я вас за это в мармеладе урою". — "Ах ты..." — кричит...
             И пошел, и пошел... — известно — контролер — дело грубое... Так. Да изловчился — и плевать-то на меня — прямо в эту форточку — так, сяк — только увернуться успеваю! "Открывай!" — кричит. — "Нет! — кричу. — Плюйся — не плюйся — а хрен собачий — тебе — до сантиметра!" Так и едем минуты две.
             И тут — вокзал — двери из вагона раздвигаются — и оттуда — большой такой! Да цепь золотая! То ли новый русский, то ль бык. Скотина, конечно — рыло — с арбуз, стрижка... А контролер-то — тьфу в меня — а я увернусь, он — тьфу. Ну и этому амбалищу в рыло. Тот сигарету изо рта вынул — смотрю — зеленеет. И контролерский плевок под ухом — не простой — соплею. Да, да! Зеленой. А контролер пятится, бормочет...
             Амбалище меня заметило, палец — на контролера — "Что, — говорит — это?" — "Так, мол, — говорю, — контролер! Это для того, чтобы рылом — в урну... Не желаете ли?" — сказал я — и двери распахнул! Ну — бык с ревом — желаю, желаю! — на контролера, тот — от него...
             Чего дальше случилось — кто его ведает! Может, трахнул он того контролера, может — совесть в нем пробудил... А может и сам в контролеры пошел, не то...